Том 6. Созревание плодов. Соляной амбар - Страница 109

109

Леонтий погладил голову Климентия…

– Ну, как? – не уснул?.. С тобой тут Андрей сидел?

– Сидел… болтает он все зря.

Через день, когда Андрей сидел за промокательной бумагой, Леонтий Владимирович сказал почти такими же словами, как Климентий:

– Ты, между прочим, Андрей, зря ничего не болтай.

– Я и не болтаю, – ответил Андрей. – А Никита Сергеевич, между прочим, всегда учил, что говорить и думать надо только правду…

– Это верно – правду, – сказал Леонтий Владимирович, – да только правда-то не для всех одинакова. Другу, товарищу, с которым у тебя одна правда, говори всегда все до конца, иначе – предатель. Врагу – никогда ничего не говори, иначе – опять предатель. Понял? – А если сразу не знаешь, кто друг, кто враг, – предварительно молчи и спрашивай у меня, я тебе друг, то есть буду говорить только правду…

В мае Андрей Криворотов, Иван Кошкин, Антон Кацауров держали экзамены, выдержали, но осенью не поехали в губернский город учиться: на империю надвигалась революция, ее ждали все.

На Дальнем Востоке в мае было сражение при Тюренчене, и русские войска были разбиты. В июне сражались при Вафангоу, и русские войска были разбиты. В июле 15-го числа, вслед за предшественником Сипягиным, бомбою был взорван министр внутренних дел фон Плеве. 12-го августа был добит японцами порт-артурский русский военный флот. 24-го августа начался бой под Ляояном, русские лагеря были разгромлены. В ночь с 8-го на 9-е октября на смех всему миру адмирал Рождественский принял в Немецком море английских рыбаков за японцев, стрелял в них, но попадал, главным образом, в свои собственные корабли. В октябре же Куропаткин сражался вновь и разбит был на реке Шахэ. 6-го ноября в Санкт-Петербурге собрался самовольный съезд земских деятелей и заговорил о конституции. В ноябре ж император Николай под своим председательством собрал совещание о введении народного представительства и закончил совещание – шампанским, но не представительством.

Наступала зима. Наступал новый, 905-й год.

12 декабря его величество Николай то ли обещал, то ли нет государственные реформы в будущем. 20-го декабря под Рождество и под Новый год со всеми войсками, пушками и остатками флота сдался японцам Порт-Артур. В России была старая патриотическая солдатская песня, начинавшаяся словами, –

«Дело было под Полтавой,
Дело славное, друзья!
Мы дрались тогда со шведом
Под знаменами Петра…»

Вдруг повсеместно, и в трактире Козлова в частности, запели на мотив Полтавского дела:

«Дело было под Артуром,
Дело скверное, друзья,
Тоги, Ноги, Камимуры
Не давали нам житья!..»

Мимо Камынска шли поезда с Дальнего Востока, везли раненых и – «гомерические» – вести о пьянстве офицеров, о развале в армии, о воровстве и взятках.

Новый год наступил. Очень крепко держались крещенские морозы.

3-го января в Санкт-Петербурге забастовал – военный, металлургический – Путиловский завод. 9-го января в Санкт-Петербурге на площади перед Зимним дворцом расстреляли рабочих, – в тот день в рабочем Питере строились первые русские баррикады.

10-е января в Камынске было очень морозным, дым из печей столбами поднимался в небо, газеты пришли к сумеркам. И в сумерки показалось, что Санкт-Петербург вовсе не за тысячи верст от Камынска, но совсем рядом.

Бабенин проследовал к Верейскому.

– Ваше сиятельство, слышали?

– Да, голубчик!..

– Революция.

– К несчастью, на самом деле так…

В штатском платье, то есть переодетым, хоронясь под заборами, пришел к Верейскому жандармский ротмистр Цветков.

– Революция, ваше сиятельство.

– Да, голубчик.

– Ваше сиятельство, может быть, сядем поиграть в преферанс?..

Разбойщин на замок запер калитку, на замки и засовы запер все двери в дом, на замок заперся в кабинете, через дверь крикнул жене, что его нету дома, – вынул из книжного шкапа водку – и не пил.

Доктор Криворотов взял в руки голову жены, положил женину голову к себе на плечо, сам склонился на плечо жены – и заплакал.

В трактире Козлова и Общества трезвости всю ночь сидели люди, до рассвета, в молчании, как на станции. В Чертаново петербургские вести пришли в час, когда свет в избах был уже погашен, – и избы одна за другой начали вновь светиться оконцами. Люди не спали.

Страна фабрик и заводов ответила на 9-е января забастовочной волною, прошедшей по всей империи, 4-го февраля в Кремле в Москве против арсенала бомбою взорвали дядю императора и наследника престола – великого князя Сергея. 11-го февраля начался разгром русских армий под Мукденом, закончился к концу февраля, когда по всей империи шли рабочие забастовки…

Новым мартом потекли новые ручьи из-под дряхлых снегов к соляному амбару, за амбар, до Волги, до Каспия, до бесконечности. Климентий Обухов отстал от компании, пропадая на станции все часы, кроме тех, которые отнимало у него городское – по положению 77-го года – училище. Рельсы уничтожали пространства, катили вести со всех весей империи. Бастовала Москва. Рижские и варшавские расстрелы прошли уже. Бастовала Юго-Западная железная дорога. На станции Камынск обсуждался Всероссийский железнодорожный союз, – инициатором был Артем Обухов. В солнечный май панихидой империи отгремел Цусимский бой. В Москве интеллигенты собирали Союз союзов. В Иванове собрался первый в мире Совет рабочих депутатов. Вилли, то есть германский император Вильгельм Второй, советовал Никки, то есть российскому императору Николаю Второму, – кончать войну; американский президент Рузвельт послал японцам и русским посредническую ноту. В Лодзи произошло настоящее сражение между полицией и рабочими. На Черном море восстал «Потемкин».

109